ВДОВА ДЖОНСОН
(фантастико-аллегорические измышления в виде повести)

Написано В. Белунцовым в школьные годы (1983–1984)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Земные происшествия.

Глава 1. Кровавый «Шприц»

Это случилось 13 мая 2123 года в Лондоне. В этот вечер все было как всегда. Джек Джонсон и его жена Мэри отправились на свою обычную вечернюю прогулку. Вернулись они довольно поздно, Затем расположились в разных комнатах с книгами. Обычно, правда, они читали друг другу вслух, но сегодня их взволновали вещи (как всегда, пустяковые) настолько разные, что они решили один раз побыть вечером отдельно друг от друга. Часов в 12 ночи Мэри о чем-то спросила через стену Джека. Но тот не отозвался. Это было очень странно, так что Мэри не на шутку заволновалась и позвала мужа еще раз, уже с волнением в голосе. Но ответа опять не последовало. Тогда Мэри вскочила и побежала в комнату Джека.

Когда она туда вошла (вернее, влетела), то увидела картину, повергнувшую ее в ужас. Ее муж лежал на полу в позе раздавленного кита, не шевелясь. Она наклонилась над ним и увидела, что он был мертв.

Когда Мэри осознала это, то всю ее как током пронзил страх. Она вскрикнула и стала звать на помощь. Все вокруг нее как вымерло, хотя в полночь мимо ее окна обычно проходило великое множество людей. Внезапно раздался глухой рокочущий тихий тон, от которого бросало в жар и холод. Тон становился все громче. Вскоре слышать его стало невыносимо, и Мэри упала в глубокий обморок.

Она увидела сладкий сон, в который перешла как-то незаметно. Ей снились цветы, и прохлада летней ночи, и сияние Луны, и Джек, и все настолько светлое и хорошее… Вскоре она уже не спала, а была в каком-то забытьи. Она лежала на холодном полу, и он ей казался мягким, как пух. Перед ней проплывали картины минувших дней, счастливых дней, проведенных ею с Джеком. Она вспоминала, как он впервые признался ей в любви, как они потом были вместе целый день, а потом — целую ночь… Воспоминания проплывали одно за другим. Прошло неизвестно, сколько времени.

Пробуждение наступило внезапно, злобно и неожиданно. Она шевельнула рукой, и вдруг рука ее сама отдернулась, как будто в ужасе. Когда к Мэри вернулось чувство осязания, она поняла, что рука ее прикоснулась к чему-то не то пылающему, не то страшно холодному. Поборов страх, Мэри выбралась из-под дивана (под который попала не известно как). Она увидела, что муж ее лежал в той же позе, но уже по крайней мере метра на 2 левее. До слуха ее донесся тот же рокочущий тон, но вскоре он затих. А Мэри бросила нечаянно взгляд на труп и опять замерла в ужасе.

Да и было от чего! Труп весь светился изнутри испепеляюще-зеленым светом, как будто бы внутри него помещалась какая-то сатанинская лампада.

Когда оцепенение прошло, Мэри бросилась на улицу, издавая душераздирающие крики, разносящиеся по всей округе.

Эти крики услышали живущие неподалеку Джон Манчестер и Чарли Блэк. Узнав, как это ни трудно было сделать, голос Мэри, они выбежали на улицу с возгласами: «Что случилось, что случилось, Мэри?!!».

Мэри не смогла ответить ничего внятного. Она снова впала в забытье и созерцала в памяти картины прошлого. Наконец, когда она маленько пришла в себя, несмело прозвучал ее слабый голос:

— Там, там… В доме… Ой, стр…стррр…мне страшшш… Скорей! Скорей! Туу… В до… Там!..

Джон и Чарли подхватили обессиленную Мэри под руки; затем они вместе с ней побежали к ее дому. Они, разумеется, еще ничего не знали и не понимали, но их уже волновали печальные предчувствия. Они внесли Мэри в ее дом, уложили на диван, отнесясь к ней заботливо и внимательно. Вскоре она очнулась и тут же закричала:

— В комнату Джека! Скорей! Там!.. Ну же!.. Да не смотрите на меня так, вообще на меня не смотрите, смотрите, что ТАМ!.. Айй…

Мужчины повиновались. Они направились в комнату мужа Мэри, сначала нерешительно, потом смело. Но и им было суждено замереть на пороге от страха и удивления.

Входя в комнату, они ясно увидели труп. Трупов они на своем веку уже достаточно перевидали. Но едва они переступили порог комнаты, как труп приподнялся с пола, открыл свои полузакрытые безжизненные глаза. Зрачки оказались кроваво-красными. Неожиданно из глаз его посыпался сноп искр; упало по слезе из каждого глаза, слезы потекли по лицу и вдруг сделались цвета крови; труп опять засветился на сей раз еще более страшным, испепеляюще-синим светом, и затем рухнул на пол. Послышался глухой рокочущий тихий тон и затих вдали.

Минуты две они стояли как вкопанные.Чарли не столько даже боялся, сколько усиленно соображал, как же так может быть. Еще ни разу ведь ему не приходилось в жизни видеть, чтобы трупы подымались с пола и совсем невероятно, чтобы светились или издавали какие бы то ни было звуки. Наконец он сдвинулся с места и вызвал скорую медицинскую помощь. Доктор Фельденжер оказал помощь Мэри (которая снова в ней нуждалась) и затем не без страха занялся трупом. Он довольно долго им занимался, так, что про него уже чуть было не забыли. Неожиданно (а как это могло быть «ожиданно»?) изо рта у мертвеца побежала кровь, которая, оказавшись на полу, скоро куда-то бесследно исчезла. Течь кровь перестала лишь через полчаса. А причину смерти доктор так и не смог установить.

И вот лишь тогда Мэри смогла полностью осознать весь ужас случившегося. Плакать она не привыкла, а потому лишь бессильно упала на пол. Рука ее оказалась под диваном, и вскоре МЭРИ с криком отдернула ее, так как рука прикоснулась к чему-то не то пылающему, не то страшно холодному.

— А-аа… Чт… Что таммм… Ото… двиньдвинньтте дивв… диввв ввва… — еле выговорила она.

Чарли и Джон попытались отодвинуть диван. Доктор стоял на одном месте, как, извините, идиот, и ничего не мог понять. Диван упирался, решительно не желая сдвигаться с места. Наконец Чарли решительно рванул диван в свою сторону. Диван подскочил в воздух и угодил в окно с небьющимся стеклом. Неожиданно для всех стекло сломалось, раздался рокочущий тихий тон, вскоре затихший вдали.

А доктор в это время в ужасе отвернулся к стене и закрыл лицо руками. Остальные тоже увидели причину этого. На месте дивана теперь лежало что-то вроде громадного Шприца, целиком наполненного кровью.

Мужчины же стояли и тупо смотрели на него. Очевидно, в комнате помимо всего, действовало какое-то биополе или что-либо еще типа того. Они стояли, и им ничего не хотелось делать — просто не ощущалось никакой потребности в этом. Они молчали, причем один из них думал о прошлом, а другой — о будущем… Но разве это важно?

Прошло не знаю сколько времени, пока Чарли и Джон избавились от оцепенения (более или менее). Стиснув зубы, они подошли к Шприцу, наклонились и вдруг в изнеможении упали на пол.

Итак: Чарли и Джон в изнеможении лежат на полу, доктор Фельденжер и Мэри лежат в обмороке… (Как весело!)

…Уже рассвело, но Солнце смотрело в окно (сломанное) не привычным приятным бело-желтым светом, а ужасающим ярчайшим сине-зеленым. Небо было оранжевым, по нему ходили жгуче-фиолетовые облака; вдруг послышался страшный свист; ударил такой раскат грома, громче которого никто никогда не слышал (179 дб); ярчайшая вспышка медно-желтого света; полнейшая тишина; а небо стало черным, чрезвычайно черным, чернее черного. Раздался тихий глухой рокочущий тон. Он все приближался. У Чарли и Джона помутилось в глазах, и они ТОЖЕ потеряли сознание.

Было 2 часа утра…

Глава 2. «А в Москве…»

Итак, было 11 часов утра. Изрыгнув, аки всегда, бочек с 8 проклятий и тому подобных вещей, студент Четвертишников отправился в Консерваторию на экзамен по фуге. Настроение у него было хуже некуда. Понуро опустив голову, он шел, не торопясь. И вот, Земля под ним расступилась, и он полетел куда-то вниз.

Сначала Алексей Четвертишников не сообразил, в чем дело. Он подумал сначала, что , наверное, еще спит. Но вскоре до него начало постепенно доходить, что проснулся он еще утром, что по его консерваторским понятиям означало — до пробуждения птиц. Тогда он очень удивился, совершенно логично рассудив, что то, что с ним сейчас происходит, невозможно в принципе. И только тогда, когда до него это все дошло, он вдруг испугался. И тут же упал на заросли какой-то кроваво-красной травы. Он увидел, что вокруг него ходили, как вставшие тени, черные фигуры, напоминающие очертаниями людей, причудливых животных, и просто какие-то шары; но эти шары были зелено-теневого цвета, и производили довольно-таки страшное впечатление.

Четвертишников долго думал, что бы это значило, но так как ему было все-таки страшно, то все мысли в голове у него перепутались и никак не хотели распутываться обратно; но все они разом вместе с душой ушли в пятки, когда, без всякого предупреждения, какой-то странный хриплый голос гаркнул над ухом: — Йиа-рта!

И разразился хохотом.

Тут уж Алексей так испугался, что обернуться смог лишь с третьей попытки. А когда все-таки обернулся, то увидел, что рядом с ним лежит труп. Посмотрев далее, он увидел, что прямо на него едет Кровавый шприц. Тогда он захотел побежать, но не смог — вместо этого он потерял сознание. — А ну бистро! Счайс укокошу! Всьтал, всьтал!

От этого возгласа Алексей очнулся. — Счайс укокошу! Прьедупрьедил ведь! Всьтал бистро!

Алексей открыл глаза и осмотрелся. Вся красная трава была усеяна трупами. Недалеко лежал Кровавый шприц. — Чо смориш! Ты же труп! Ляж бистро!

Тут только Алексей заметил, что некоторые трупы приподнимаются и смотрят кругом. От ужаса он ничего не мог выговорить. Наконец он прошептал одними губами: — Яа… я не тррпуруп… не трруп… я ж…жжиживой чечело…веккк… — Йиа-рта!

Глава 3

Ни Чарли, ни Джон, ни Фельденжер, ни Мэри не видели, как чернейшее небо стало синим, правда, темно-синим. На нем засияло, правда, туманно, желто-зеленое Солнце. Оно уже клонилось к вечеру, когда очнулся Чарли. — Эй, Джон! Неужто без чувств…

Стараясь не обращать внимания на Кровавый шприц, он привел в чувство всех троих. Фельденжер тут же завопил и зарыдал на все лады, и закрыл лицо руками, отвернувшись в угол. Мэри села на полу, недвижно смотря в одну точку. Неожиданно Джон схватил Чарли за руку и прохрипел ему что-то.

Чарли обернулся. Труп Джека лежал теперь на месте дивана, положив голову на Кровавый шприц. Чарли так и застыл, выпучив глаза. Вдруг Мэри подняла голову. — Шаги, — сказала она мрачно. — Тихо.

Чарли и Джон прислушались. Где-то далеко, действительно раздавались очень гулкие и тяжелые шаги. Они приближались.

А через несколько минут «шаги» резко открыли дверь, и…

В дверях стояли два Джека Джонсона, в то время, как труп Джека уже лежал в комнате.

Один из Джеков усмехнулся, и сказал скороговоркой, глотая гласные: — Здров, чарлз! Как жвешь? Шпжалсь?

Другой Джек разразился таким ужасным хохотом, что Чарли хотел уже было вылезти в сломанное окно, но оно оказалось совершенно целым.

Тем временем два Джека вошли в комнату и сели на Кровавый шприц по обе стороны от трупа. Один из них щелкнул труп по лбу, и едва палец коснулся лба, труп подскочил в воздух, взвился примерно на метр, на секунду завис так, потом завертелся и начал летать по комнате, издавая протяжный воющий звук. Ногой он задел Фельденжера по носу, и тот грохнулся на пол. Затем труп смахнул на пол и разбил хрустальную вазу; задел головой самопечатную машинку, и последняя, сделав два оборота в воздухе, сломала вновь окно и вылетела наружу. В конце концов в комнате из вещей остались лишь пианино, Кровавый шприц и куски разбитого паркета. — ХХЕ! Ну чего ты опять чудишь? — сказал один Джек другому.

Труп полетал еще немного, затем неподвижно завис в воздухе и засветился испепеляюще-синим светом; через несколько минут погас и как-то стремительно грохнулся на пол. Пол тут же вспыхнул красным светом, но скоро погас.

Один Джек сначала расхохотался, а потом проговорил: — Хха! Ийех ты! А я смотри как умею!

И опять рассмеялся, после чего подошел к пианино, открыл крышку и заиграл рэгтайм С. Джоплина «Жизнь артиста». Поиграв с минуту, он резко сбросил руки с клавиш; пианино подскочило к потолку, повисело там немного, и стало носиться по комнате, ломая стены, потолок, пол. Неожиданно оно налетело на Джеков, и те упали мертвые. Затем дом начал обваливаться. Пианино попало в голову Фельденжеру и убило его наповал. Вскоре оно вылетело в окно, окончательно сломав его.

Тем временем обвал продолжался. Чарли, Джон и Мэри, забыв о страхе, думали лишь о том, как бы вылезти живыми. Через семь минут дом резко рухнул.

Глава 4. Переписка мертвых

Луиза Шмидт, двадцатитрехлетняя девушка из Гамбурга, сидела и горько плакала. У нее умерли жених и брат. Они были похоронены на одном кладбище, их разделяли лишь три могилы.

…Два дня назад Луиза была у жениха Петера Вайсназе. Они сидели рядом на диване и разговаривали так тихо-тихо о чем-то таком хорошем-хорошем, она прижималась щекой к его плечу, и все было так прекрасно… Вдруг Петер страшно вскрикнул не своим голосом, вскочил, лицо его искривилось, он, задыхаясь, указывал куда-то в пространство. Пробормотав несколько непонятных звуков, он упал на пол. Луиза наклонилась над ним. Он еще шевелил губами. Глаза его были закрыты. Меньше, чем через минуту он скончался, успев лишь прошептать одними губами: «Луиза»…

…На другой день вечером Луиза грустно сидела рядом с братом Вальтером. И вдруг Вальтер просто упал. Когда Луиза подошла к нему он был уже мертв…

Только что похоронили обоих.

И вот теперь Луиза сидела и горько плакала. Казалось, вот так она будет сидеть час, другой, день, неделю, год…

Луиза вот уже целый месяц каждый день ходила на кладбище, часами сидела то у одной могилы, то у другой. Вдруг, на тридцать первый день, она заметила на могильной плите Петера конверт. Луиза взяла его, посмотрела и замерла в ужасе: на конверте была сделана надпись кровью. Она гласила:

«Четвертая могила направо, Вальтеру Шмидту».

Это был явно почерк Петера — Луиза так хорошо его знала! Но Петер мертв… И кровью… Девушка двенадцать часов простояла недвижно с конвертом в руке. Затем, избавившись от оцепенения, она отнесла конверт на могилу Вальтера и вдруг обо всем забыла. Она пришла домой в довольно веселом настроении.

Проснувшись на другой день утром, Луиза опять все вспомнила. Заплакав, она пошла на кладбище, сначала на могилу брата. Там лежал конверт, на нем были написаны кровью слова:

«Четвертая могила налево, Петеру Вайсназе».

А это был так хорошо знакомый Луизе почерк Вальтера!

Она отнесла письмо Петеру.

Так несколько дней Луиза в ужасе, ничего не понимая, ничего вокруг себя не чувствуя от страха, носила письма от умершего к умершему, не решаясь вскрыть конверт.

Ее никто не понимал.

Она была совершенно одна.

Глава 5

Можно было бы долго описывать странные происшествия, то и дело происходившие с разными людьми в разных странах.

Происшествия эти хотя и не были похожи друг на друга, все же странный образом связывались друг с другом, дело в том, что все они наводили страх и ужас, и это их объединяло. Разумеется, пронырливые корреспонденты-мастера «уток» спешили подметить каждую подробность, которую только удавалось каким-либо образом увидать, и поэтому широкая публика всегда узнавала их из газет, расписанные в ярких красках. Как ни странно, но, прочитав в газете о таком происшествии, люди обычно относились ко всему этому, как к обыкновенному приключенческому роману с продолжением, и с интересом и нетерпением. ждали новых подобных сообщений. Совсем иное отношение вызывали они, разумеется, y тех, кто уже испытал на себе подобные вещи: у них появлялось стремление объединиться, чтобы хоть чем-нибудь /хотя чем, они не представляли себе/ помочь друг другу.

Как только начался стремительный обвал, Мэри тотчас же, повинуясь каким-то неведомым силам, выпрыгнула из окна, и вовремя: после этого она успела лишь заметить, как вслед за ней летит еще несколько человеческих фигур, и затем — крики, стоны и непонятная груда обломков на том месте, где еще так недавно стояло столь красивое и необычное по своей архитектуре здание. Что же касается других выпрыгнувших, то среди них были и Чарли, и Джон, правда, последний — со сломанной рукой.

К тому же, все сразу увидели еще одну неприятность: оплавившееся и принявшее форму острых треугольников оконное стекло, через которое они прыгали, каким-то образом сорвало с них всю одежду, оставив их в лучшем случае в нищенских лохмотьях.

Вернуться в раздел «Поэзия и проза»…